День памяти и урок мужества

Медсестра-анестезист: «После двух месяцев в зоне отчуждения, мы сами были как маленькие реакторы».

Из своего «чернобыльского» прошлого Жанна Билида, медсестра-анестезист Гродненского областного клинического кардиоцентра, не делает сенсации: «Если сказать, что передо мной стояли какие-то суперзадачи, значит слукавить. Я просто выполняла свой профессиональный долг».

После окончания Гродненского медучилища в 1985 году, Жанна работала в 1-й городской клинической больнице имени Соловьева. Судьбоносный вираж в ее жизни случился через полтора года, в мае 1987-го: во время ночного дежурства девушке вручили повестку с красной полосой по диагонали – немедленно явиться в военкомат.

– Мне было 19 лет. Такие повестки одновременно получили три девчонки из нашей больницы, – рассказывает Жанна Константиновна. – Мы прекрасно понимали, куда едем, и никаких мер, чтобы «откосить», не предпринимали. Наверное, втроем было не так страшно. Да и воспитаны мы были по-другому: были патриотичны, верили в комсомольскую идею, обладали огромным чувством долга.

В Слуцке нас переодели в военную форму, ознакомили с правилами безопасности в зоне, а утром погрузили в специализированные автобусы ярко-желтого цвета с надписью «Чернобыль» и отправили в поселок Рудаков в Хойникский район. Так мы попали в расположение войсковой части 92684, личный состав которой непосредственно участвовал в ликвидации последствий аварии на атомной станции, – продолжает воспоминания наша героиня.

Госпиталь, где пришлось трудиться молоденьким медсестрам, был организован на базе бывшего профтехучилища. Палаты размещались в аудиториях, в учительской была оборудована операционная. Здесь лечились участники сборов с легкими недомоганиями, всех «сложных» увозили в Гомель. Но один экстренный случай все-таки выпал на время дежурства Жанны. У одного из рабочих внезапно открылась прободная язва желудка. Оперировать нужно было немедленно.

– В госпитале на постах дежурили только медсестры. Если нужен был врач, его вызывали через связиста. Пока он дозвонится! Я сорвалась среди ночи с поста и побежала за хирургом в общежитие. Успела… За два часа на самом примитивном оборудовании наша бригада блестяще провела операцию: мужчина очень быстро встал на ноги. За то, что не растерялась в нештатной ситуации, за проявленные при этом мужество и самоотверженность я была награждена грамотой войсковой части 92684, – признается Жанна Константиновна.

В обязанности персонала медицинской части входило также десятидневное дежурство в здравпункте в самом Чернобыле. Жанна Билида проработала там три дня.

– В медицинской помощи нуждаются даже герои: кто-то простыл, у кого-то кишечная инфекция или обезвоживание, даже укол должен был сделан профессионально. Мы не боялись радиации, нам было жутко интересно наблюдать за происходящим вокруг. В то время в городе не было гражданских лиц, сюда приезжали только специалисты. Интересно, что химики носили розовую спецодежду, физики – зеленую, медики, конечно же, белую. Впечатляло огромное количество брошенного транспорта: машины без госномеров, а некоторые и без «внутренностей», обозначенные порядковыми номерами, выполняли функцию служебных автомобилей.

Каждый день мы посещали баню. Помню, одно помещение было доверху загружено одноразовыми полотенцами и мочалками. Другая комната служила для сброса использованных предметов гигиены. Это сейчас одноразовым материалом никого не удивишь.

В больших количествах пили сок – у каждого на столах стояли трехлитровые банки. В литровых жестянках – витамины. Многие тогда объелись ими, начался гипервитаминоз, аллергическая реакция. Пришлось лечить самих себя.

Для беспрекословного подчинения приказам офицеров мы приняли военную присягу. А поэтому, как положено в армии, медики и на кухне работали, и в свободное от работы время перебирали картошку в овощехранилище.

По признанию Жанны Билиды, они мало знали об аварии. Интуитивно понимали, что лишних вопросов задавать нельзя. А когда информация о катастрофе начала просачиваться в СМИ, когда стал доступен интернет, вот тогда стало по-настоящему страшно.

– Во время наших сборов была предательски хорошая погода, – говорит Жанна Константиновна. – Мы много гуляли по улицам. Правда, их для погашения радиационного фона все время поливали водой. Постоянная влажная уборка в помещениях требовалась и от нас. Накануне празднования освобождения Беларуси благоустраивали памятники погибшим воинам… Все это, естественно, было чревато. Тем более, индивидуальных дозиметров нам не выдавали. В госпитале был один у нашего рентгенолога, по виду больше напоминающий пылесос. Да мы тогда по молодости и не вникали в эти цифры.

После сборов девушек предупредили о том, что беременеть нежелательно в ближайшие три года.

– После двух месяцев, проведенных в зоне отчуждения, мы и сами были как маленькие реакторы, – грустно улыбается Жанна Билида. – Конечно, дозу радиации разделили и наши мужья. Мы очень боялись за детей. Так, у одной моей знакомой ребенок – инвалид-колясочник, у второй – мальчик в три года потерял весь волосяной покров, у меня и моей подруги старшие девочки родились очень маленькими. Говорят, что мутация генов может настичь через поколение, поэтому я с волнением жду рождения внуков…

Для меня опыт работы в чернобыльской зоне не стал неподъемным жизненным грузом. Я не в обиде на судьбу, все проблемы решаю по мере их поступления. Да и на хороших людей мне очень везет. Тружусь в областном кардиоцентре уже почти 13 лет и здесь также ни разу не столкнулась с непониманием. Администрация и профком делают все для комфортной жизни и работы своих специалистов. Я всегда могу рассчитывать на материальную поддержку в сложные моменты жизни, пользуюсь физиотерапевтической базой. А копить злобу и раздражение на весь белый свет – это не по мне.